Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
Warning: A non-numeric value encountered in /web/zanos/classes/Player/RatingArticle_class.php on line 146
№ | Статья | Скачиваний | |||||
---|---|---|---|---|---|---|---|
151 | Статья посвящена исследованию явлений иеротопии в апокалипсисах Древней Руси. Концепция иеротопии была предложена Алексеем Лидовым в 2002 году. Под иеротопией понимается как создание сакральных пространств (особый тип творчества), так и область исследований, изучающих такой тип творчества и связанные с ним процессы. Изначально иеротопия занималась преимущественно вопросами иконографии, храмового зодчества и религиоведения. Для описания ранее не исследованных явлений были предложены понятия «пространственной иконы» и «образа-парадигмы». Термин «пространственная икона» обозначает динамическое сакральное пространство, создаваемое в процессе религиозной церемонии. Под «образом-парадигмой» понимается первичное сакральное пространство, которое затем сознательно воспроизводится при создании новых сакральных пространств. Впоследствии исследования иеротопии распространились и на литературный материал. Однако в таких исследованиях крайне редко используются названные два базовых понятия иеротопии. В этой статье исследуются образ-парадигма Небесного храма и два типа пространственных икон. Мы находим образ-парадигму Небесного храма в «Откровении Авраама», «Славянской книге Еноха» и «Видении пророка Исайи». Впервые этот образ задаётся в «Первой книге Еноха», где он сохраняет структурное сходство с Иерусалимским храмом и скинией Завета, но также обретает и свои специфические характерные черты, которые затем воссоздаются в образах Небесного храма в упомянутых апокалипсисах. Пространственные иконы деисиса («Хождение Богородицы по мукам», «Видение апостола Павла») и ангельской литургии («Видение пророка Исайи», «Славянская книга Еноха») по-разному соотносятся с образом Небесного храма. Ангельская литургия неизменно локализуется в Небесном храме и является частью этого образа. Деисис же не привязан к какому-либо определённому топосу. Также они по-разному соотносятся с повествованием в целом, имеют разную функцию в повествовании. Развёртывание пространственной иконы деисиса носит последовательный, планомерный характер, подчинённый причинно-следственным связям, и в своём развитии непосредственно подготавливает кульминацию сюжета (дарование грешникам покоя). Литургия же скорее параллельно следует повествованию и своей кульминацией маркирует кульминацию в повествовании в целом или завершение определённого этапа повествования. Ключевые слова: иеротопия, пространственная икона, образ-парадигма, деисис, ангельская литургия, Небесный храм, апокалипсисы Древней Руси | 890 | |||||
152 | В статье затронут ряд проблем, касающихся истории Московского международного кинофестиваля и современной ситуации, связанной с расширением смыслового поля конкурсных фильмов. В процессе сбора статистических данных о программе кинофестиваля на протяжении 40 лет выявлены не только организационные и идейные аспекты изменения принципов отбора конкурсных фильмов, но и учтён факт участия в программе известных режиссёров и фильмов; прослежено, какие страны и сколько раз получали главные призы, какие фильмы, оставившие заметный след в истории кино, были показаны на Московском кинофестивале в разное время. В статье полностью проанализирована специфика стиля и семантическая составляющая фильмов, показанных на последнем, юбилейном Московском кинофестивале. В результате анализа конкурсных фильмов выявлен ряд стилистических и семантических тенденций, характерных для современной ситуации в кино. Показано, что сегодня делается явный акцент на патриотизм, в связи с чем актуализируется военная тема, которая связана с социальной и духовной нестабильностью мира. Намечается тенденция, связанная с углублением реалистических приёмов в кино. Современный кинематограф часто обращается как к классике, так и к реалиям сегодняшнего дня и не боится экспериментов. Ключевые слова: кинофестиваль, конкурсная программа, современный кинопроцесс, тема войны в кино, эмоциональное сопереживание, моральный посыл, десакрализация, киноинтерпретация классической литературы | 888 | |||||
153 | В докладе обосновывается необходимость использования визуальных средств обучения в курсе биоэтике, что обусловлено спецификой преподава ния биоэтики на первом курсе медицинского вуза. Среди различных форм визуализации, используемых в данном курсе, особо выделено значение ки нофильмов. Ключевые слова: иоэтика, в изуальные с редства, к иноискусство, моральные проблемы, индивидуальность | 886 | |||||
154 | Статья посвящена исследованию функций визуальных кодов в вербальном дискурсе. На материале современной русской прозы обсуждается проблема кодов фотографии и кинематографа в сюжете и композиции романа, выявляется статус визуального в нарративе, взаимодействие визуального и вербального как особенность поэтики современного русского романа. Использование визуального в нарративе романа связано с постановкой экзистенциальных проблем и служит повышению семантической плотности сюжета, открытого в историю. Обновление языка литературного текста происходит за счёт привлечения терминов фотографии и кинематографа как метафор существования, эти языковые элементы начинают определять саму структуру нарратива. Ключевые слова: визуальный код, художественный нарратив, современная русская проза, поэтика, композиция, фотография, кинематограф | 886 | |||||
155 | Статья посвящена исследованию образной и семантической составляющей изобразительной репрезентации истории Йусуфа в могольской миниатюрной живописи XVI–XVII вв. На конкретном эмпирическом материале рассматривается проблема бытования в могольской художественной среде двух практик. Первая подразумевала конвенциональное визуальное воплощение образа Йусуфа в русле персидской изобразительной традиции. Вторая заключалась в интерпретации живописного образа Йусуфа в могольском стиле. Могольские художники прекрасно знали и талантливо применяли разработанную в персидской миниатюре иконографию истории Йусуфа – пророка и посланника в исламе, героя знаменитой поэмы Джами «Йусуф и Зулейха». Вместе с тем устойчивая иконография и стилистическая составляющая персидской миниатюры могли претерпевать в могольской живописи определённые изменения, отвечающие утончённой эстетике и философии могольской придворной культуры и согласующиеся с могольской властной идеологией. Могольские миниатюры со сценами из истории Йусуфа служили не только иллюстрациями к известному поэтическому произведению Джами, но также украшали диваны прославленных индийских поэтов и искусно оформленные могольские альбомы-мураккаʻ. Ключевые слова: интерпретация изобразительного нарратива, Йусуф, Иосиф Прекрасный, могольская живопись, Великие Моголы, Индия | 883 | |||||
156 | Отталкиваясь от предположения, что второй том «Сфер» Питера Слотердайка содержит концепцию того, что можно было назвать картографическим диспозитивом, автор предпринимает попытку реконструировать отдельные положения этой концепции и соотнести их с рядом идей, высказанных в современных специализированных исследованиях по истории картографии. Одно из главных положений, которое Слотердайк разделяет с большинством исследований карт и картографии, заключается в том, что карты слишком сложны, чтобы быть «всего лишь» простым выражением пространственных фактов. Вписывая рассуждения о картографии в контекст своей исторической теории наземной глобализации, Слотердайк показывает, что картографы выступали среди главных ее агентов, а карты и глобусы Земли стали одними из основных ее репрезентационных механизмов и практических инструментов. В статье рассматривается, что именно было высказано Слотердайком о картографии и картографических представлениях – картах и глобусах, этих мощнейших средств визуализации и эпистемологического накопления, но и политико-экономического контроля и переупорядочивания пространства. Ключевые слова: глобус, карта, картография, картографический диспозитив, визуализация, Слотердайк | 883 | |||||
157 | В статье представлена проблема визуализации и eё связи с видами памяти на примерах цикла рассказов писательницы Виктории Вартан «Быть похожим на Давида Сасунского» и визуального «перевода» этих текстов – фильма «Дорога к Давиду Сасунскому» (1987). Теоретической предпосылкой данной статьи послужили идеи Алейды Ассман и Яна Ассмана, давшие возможность проследить и описать виды памяти (индивидуальной / подсознательной, социальной, коллективной и культурной) на внутритекстовом и внетекстовом уровнях выбранного эмпирического материала. Анализ показал, что армянский национальный эпос не теряет своего витализма и всегда проявляется в культуре благодаря индивидуальной и социальной памяти. В свою очередь, социальная память «преломляется» в знаковую форму (художественный текст, кинотекст) и становится достоянием и частью культуры, то есть культурной памятью. Импульсом для проявления эпического материала стали дидактические намерения Виктории Вартан с целью привития грядущему поколению общечеловеческих ценностей (гуманизм, готовность помочь слабым, беззащитным и старикам и т. д.). А фильм, в свою очередь, становится имплицитным пропагандистским средством для поднятия духа накануне созревающего Нагорно-Карабахского конфликта в конце 1980-х годов. Ключевые слова: индивидуальная память, социальная память, коллективная память, культурная память, визуализация эпоса, армянский эпос, эпос и кино | 875 | |||||
158 | В статье речь идёт об одном театральном опыте с прозой Достоевского, вошедшем не только в историю Рижского русского театра им. М. Чехова, но и в целом в историю театральных экспериментов с произведениями русского писателя-классика. Убивец, пьеса и спектакль, созданные в 1970-е годы Марком Григорьевичем Розовским в соавторстве с поэтом Юрием Ряшенцевым и композитором Эдуардом Артемьевым, представляет собой поликодовый текст, деконструкцию полифонической природы романа Достоевского Преступление и наказание. Согласно авторскому жанровому определению на момент написания, пьесу следует понимать как литературно-музыкальное представление (мюзикл). Применив концепцию М. М. Бахтина для создания пьесы, Розовский раскладывает роман на элементы будущей полифонии. Слово Достоевского становится двуголосым благодаря сочетанию прозаического текста с поэтическим, через мелос уникального соединения музыкального и литературного языков культуры, через синтез высокого индивидуального голоса и низовой, бульварной многоголосой стихии толпы-хора. Визуально это разворачивается через семантику лубка, карнавала, балагана, площадного действа, через визуализацию знаков культуры юродства и уличной эстетики. В кратком обзоре, предшествующем анализу пьесы Убивец, показано, как складывались отношения с произведениями Ф. М. Достоевского в латвийской театральной традиции, начиная с начала XX века. Ключевые слова: визуальная семиотика, Ф. М. Достоевский, «Преступление и наказание», Марк Розовский, инсценировка, Рижский русский театр им. М. Чехова, латвийская театральная традиция, поликодовый текст | 868 | |||||
159 | На основе документальных, архитектурно-археологических и иконографических данных в статье прослежена история цветовых решений укреплений Москвы (Кремля, Китай-Города, Белого Города, Земляного Города) с времён Юрия Долгорукого до середины XX века. Ключевые слова: архитектура, Москва, укрепления, цвет | 867 | |||||
160 | Великие драматурги, с чьими именами связан «золотой век» древнегреческого театра, часто ставили трагедии на одни и те же сюжеты и даже с одними и теми же названиями. Обращаясь к существующим интерпретациям или создавая новые, они старались преподнести урок городу и наставить зрителей-учеников на то или иное понимание происходящих событий. Полемика между авторами древнегреческих трагедий придавала дополнительный колорит театральным агонам, а полемика между изучающими ее исследователями создавала пространство междисциплинарного диалога, в том числе по вопросам особенностей античной визуальной культуры. В статье осуществлен сравнительный анализ трех версий мифологического сюжета об Оресте и Электре, представленных в трагедии Эсхила «Жертва у гроба» (или «Хоэфоры») и одноименных трагедиях Еврипида и Софокла «Электра». Древнегреческие драматурги представляют иерархию значимости главных героев – брата и сестры, реализующих план мести за смерть их отца Агамемнона – через иерархию их добродетелей и жизненных принципов. Сопоставление трех трагедий осуществлено по схеме, которая позволяет увидеть каковы эти иерархии: 1) в начале трагедии, где происходит первая встреча Ореста и Электры, в ходе которой они пытаются утвердить свое право наставлять себя и других; 2) в моменты столкновений героев относительно того, кто и в чем имеет право наставлять под присмотром богов как высших наставников; 3) в конце трагедии, когда герои видят результаты наставлений. Город, в котором разворачивается трагическое действие, то сужается до отдельно взятой семьи, где каждый мнит себя наставником для других, то расширяется до интеллектуально-политического сообщества граждан, которые могут быть наставлены примером своих правителей. Эсхил, Еврипид и Софокл предлагают читателю/зрителю разные «форматы» визуальных наставлений, в которых объединены божественная воля и человеческие желания. Помимо древнегреческой литературной традиции, мифологические сюжеты об Оресте и Электре нашли отражение в материальной культуре (древнегреческой вазописи, рельефных изображениях и изделиях из бронзы), что является еще одним уровнем визуализации наставлений, причем, в одних случаях первичной по отношению к театру, а в других – вторичной. Традиция изображения на артефактах мифологического сюжета об Оресте и Электре оформилась задолго до появления театральных постановок Эсхила, Еврипида и Софокла, частично предопределив их «дискурс слова» и «дискурс образа», а частично трансформировавшись под их влиянием. Ключевые слова: антропология города, визуальные наставления, театральная визуализация, Эсхил, Еврипид, Софокл, Электра, дискурс слова и дискурс образа в древнегреческой драме | 867 | |||||
161 | В статье рассматривается дефицит конструктивного понимания феномена «Родины» с точки зрения нациестроительства, мобилизации ресурсов общества. Предпринята попытка методологического обоснования исследования феномена Родины. Проводится сравнение современной ситуации нациестроительства в России с периодом создания советской нации в середине 30-х годов прошлого века. Тема также раскрывается автором на примере зимней Олимпиады и воссоединения Крыма с Россией. Показаны возможные издержки и разные сценарии решения Ключевые слова: Родина, Россия, нация, конструкт, империя, Олимпиада, Крым | 865 | |||||
162 | Статья посвящена первичному анализу материала, полученного в результате исследования культурного пространства Западной Сибири и Нижней Силезии в 2017 году. Исследование было проведено в рамках исполнения международного проекта «Визуальная организация городского пространства: сохранение, трансляция, историческая и культурная перспектива» (Томск, Вроцлав). Задача исследования: поиск и описание визуальных инвариантов различных культурных ареалов (в частности, русской и польской культур) в контексте определения форм конструирования культурной, национальной, гражданской, религиозной, профессиональной и прочей идентичности с помощью средств визуальной презентации и коммуникации, в русле полидисциплинарного анализа кросс-культурных процессов. Автор обосновывает тезис о наличии иерусалимских аллюзий (метафор, цитат) в пространстве современных городских текстов на примере Томска и Вроцлава. Показано соотношение аллегорического и буквального в построении архитектурных аллюзий в Западной Сибири и Нижней Силезии. Рассмотрено различие между пространственными образами исторического Иерусалима и Небесного Города. Выявлена роль священного городского центра в организации пространства города. Обоснована роль монастырского двора как иконы Небесного Иерусалима (нового Эдема). Описана смысловая и структурная связь кальварии и мистерии Страстей Господних на примере монастырского ансамбля эпохи барокко. Ключевые слова: город, городское пространство, сакральная топика, Томск, Вроцлав, Иерусалим, архитектурная аллюзия, клуатр, кальвария, мистерия Страстей | 865 | |||||
163 | Статья посвящена одной из ключевых проблем городской антропологии и урбанистики, связанной с темой человекоразмерности города. Автор проводит анализ понятия «человекоразмерность», обсуждает введение в науку этого понятия методологом и философом науки М. К. Петровым. На примере генезиса античного города в статье анализируется три класса критериев человекоразмерности города: город с точки зрения сакрального начала-истока, порождающего феномен города; город с точки зрения социальной меры и рождения античного полиса как собрания горожан (гражданство и голос гражданина как мера города); город с точки зрения физического, телесного пространства обживания города. В статье описан феномен генезиса города в категориях городского планирования и его первый опыт – Гипподамов город. В связи с телесным критерием мерности обсуждаются примеры и практики освоения городского пространства с применением различных мер и мерностей, связанных с человеческим телом, начиная с античного полиса и заканчивая современным опытом возрождения идеи телесности города и связанного с этим такого персонажа городской жизни, как пешеход. В статье обсуждаются такие меры, как тело, ладонь, пядь, фут, стадий, шаг. Обсуждается также проблема связи идеи человекоразмерности и идеи мерности бытия (на примере анализа Хайдеггером тезиса Протагора о человеке как мере всех вещей). В заключении автор обсуждает проблему утраты человекоразмерности в современных мегаполисах и попытки возродить мерность человека в городе через фигуру пешехода (исследования и практики по городской пешеходной антропологии). Ключевые слова: мера, человекоразмерность, город, мера города, городская антропология, античный полис, Гипподамов город | 862 | |||||
164 | In my paper I aim at comparing the images of two radical 19th century revolutionists such as Sergei Gennadevich Nechaev and Stepan Nikolaevich Khalturin with the ambivalent portraits of these historical characters that appeared in the Russian and Soviet press before and after the 1917 Russian Revolution. According to a number of publications, Nechaev’s figure was given a special position by the Soviet intelligentsia of the 1920s. Also Khalturin became, at the time, particularly popular for having been the leader of the Russian workers’ movement. Main questions asked in my Paper include, but are not limited, to the following: how Russian Populists were featured through cinema? By what specific visual devices in the two fictional films shown throughout the 1920s – such as “The Palace and the Fortress” and “Stepan Khalturin” (both directed by Aleksandr Viktorivich Ivanovsky) – were the stories of the recent revolutionary past reorganised in relation to the projects predominating in the Soviet post-revolutionary present? I shall specifically focus the paper on how the characters of Nechaev and Khalturin were treated by the well-known historian Pavel Eliseevich Shchyogolev, who made use of new sources (emerged from the former archives of the Tsarist secret police departments) for composing the screenplays of the above-mentioned films. Ключевые слова: soviet history, film history, building the visual image, Russian populists, Sergei Nechaev, Stepan Khalturin | 856 | |||||
165 | В этой статье я продолжаю исследование сакральной топики традиционного русского города. Здесь я выясняю синтаксическое значение архитектурного ансамбля «собор – ворота». В статье показано, что основная семиотическая функция городского собора заключается в визуальном обозначении сакрального центра города, выражающего собой идею начала и центра обитаемого мира. Будучи определённым образом структурирован в своём внутреннем объёме, собор выступает также в качестве доминирующего архитектурного элемента, придающего упорядоченность всему городскому пространству. Динамика соборного интерьера, распространённая на город в целом, сообщает городской топике свойство «переходности», движения, пространственной неравномерности. Такая гетерогенность городской жизненной среды оптически выражена как иерархическое «сгущение» священного пространства от периферии к центру (концентричность); направление этого нарастания сакральности задано двумя позиционными доминантами – главным входом в город и кафедральным собором. В Киеве князя Ярослава эти позиции занимают собор Святой Софии и Золотые ворота. Указанная градостроительная «схема», воспроизводимая практически во всех русских городах и монастырях, соответствует пространственной структуре Эдемского сада, израильского походного «стана», исторического Иерусалима и Небесного Града. Русский город, организованный согласно описанному «типу» (А. Росси), является многослойной пространственной иконой, архитектурной репрезентацией и конкретным воплощением архетипического сакрального пространства. Ключевые слова: визуальная семиотика, восточное христианство, город, сакральная архитектура, визуальная организация пространства, центр, концентричность, собор, ворота | 854 | |||||
166 | В статье сравниваются два текста разной природы, но с единым смысловым ядром: сценарий к фильму «Теорема» и его экранная реализация. Исследование строится через анализ взаимоотношения всех героев фильма с центральным персонажем, так как автор (П. П. Пазолини) наделяет его и глубоким содержанием, и многоаспектной символикой. Через сравнение слова и кадра делается следующий вывод: то, что в тексте сценария прописано тщательно и многословно, визуализируется на экране скупыми и минимально говорящими средствами, и наоборот – то, о чём сказано несколько слов, распространяется в визуальном тексте фильма и превращается в совершенную и законченную мысль. В стилистике Пазолини слово продолжает кадр, тогда как кадр есть замолчавшее, а значит запечатлённое в вечности слово. Ключевые слова: кинематограф, семиотика фильма, сценарий, Пазолини, инициация, мифологическое мышление, образ пустыни, трансформация, иерофаническое представление | 849 | |||||
167 | В предложенном докладе исследуется явление нетипичных биографических произведений, посвящённых описанию не личностей, а культурных объектов, на примере творчества Питера Акройда, современного англоязычного писателя, прославившегося на рубеже ХХ–ХХI веков как автор биографий знаменитых британцев и исторических романов в стилистике meta-fiction. Статья предлагает взгляд на жанр биографии города как жанр личностного осмысления, «переживания» национальной истории и культуры автором и читателем в качестве события собственной жизни, что позволяет историческому факту получить биографический смысл. Ключевые слова: образ города, британская литература, городской текст, национальная идентичность, память, литература постмодернизма, культурный код | 849 | |||||
168 | Рассмотрено развитие протезирования конечностей (рук и ног), в частности их визуальное изменение с течением времени. Травмы накладывают отпечаток на духовное и физическое состояние конкретного индивида, люди «с ограниченными возможностями» могут терять работу или значительно снижать производительность. Возможность компенсации посредством протезирования, безусловно, имеет положительный эффект как для отдельного человека, так и для общества в целом. Протезирование эволюционирует параллельно с развитием технологий и позволяет людям с «ограниченными возможностями» / «дополнительными потребностями» вести полноценный образ жизни: самостоятельно справляться с повседневным бытом, работать, заниматься спортом, путешествовать, иметь хобби, участвовать в паралимпийских играх etc. Появляются новые люди с иной индивидуальностью, которая нуждается в новых формах защиты. Мы обращаемся к биоэтике как к междисциплинарной системе, которая призвана защищать и уважать жизнь, индивидуальность и автономию. Здесь важен принцип уважения автономии пациента как основной для всех правил и принципов биоэтики. Сделаны предположения и выводы относительно возросшего значения визуальной составляющей современных бионических протезов. Ключевые слова: бионика, биоэтика, бионические протезы | 847 | |||||
169 | В этой статье я продолжаю исследование сакральной топики традиционного русского города. Здесь я рассматриваю вопрос о функциях надвратного храма в структуре города как сакрального текста. Я доказываю, что архитектурная композиция «городские ворота + храм» возникла на Руси и не имеет византийских исторических прототипов. Постройка Золотых ворот в Киеве была частью единой программы создания городского священного пространства (иеротопии). Объяснение этой программы по модели переноса идеи снимает вопрос о византийском прототипе киевских Золотых ворот. Семантика русского надвратного храма имеет многослойный характер. Во-первых, такой храм выражает идею высшего покровительства, божественной защиты. Во-вторых, надвратный храм, демонстрирует идею триумфа христианства над язычеством, порядка над хаосом. В-третьих, надвратный храм является оптическим средством выражения соответствия города (или монастыря) историческому Иерусалиму или Константинополю. В-четвёртых, ворота с храмом (особенно с храмом, посвящённым Богородице) представляют собой визуальную презентацию догмата о вочеловечении Бога, то есть о вхождении Бога в эмпирический мир. Наконец, в-пятых, священные ворота, отмеченные храмом, функционируют как структурный аналог ворот Небесного Иерусалима. Соответственно, тот город (или монастырь), в который ведут эти ворота, воспринимается как «пространственная икона» Небесного Града, который сойдёт свыше в конце времён. Надвратный храм имеет особое значение благодаря своим многочисленным семантическим связям с Пресвятой Богородицей, а также благодаря своим синтаксическим соотношениям с главным городским собором. Такие смысловые связи устанавливаются, в том числе, на основе христианской рецепции некоторых «урбанистических» текстов Ветхого Завета. Надвратный храм является необходимым пространственно-визуальным элементом сакральной символики восточно-христианского города. Ключевые слова: визуальная семиотика, восточное христианство, город, сакральная архитектура, культурно-семиотический трансфер, визуальная организация пространства, городские ворота, надвратный храм | 842 | |||||
170 | Архитектурно-ландшафтная среда (пространственный текст) рассматривается как важный компонент пространств социального бытия. Обсуждается возможность расширить представления о пространственном тексте путём включения природных образований. Показано, что значения архитектурного текста возникают в процессе оперирования архитектоническими, предметно-функциональными и социально-символическими кодами. Эти коды служат средством проявления многообразия функций архитектуры. Обращение к первичным и вторичным кодам заинтересованного и подготовленного субъекта является комплексным условием восприятия, понимания и присвоения значений архитектурной среды. Ключевые слова: архитектурно-ландшафтная среда, архитектурный текст, семантика архитектуры, семантический универсум, коды прочтения | 840 | |||||
171 | На философском факультете Томского государственного университета с 2012 года преподаётся учебная дисциплина «Методологические основания визуальной антропологии» для обучающихся в магистратуре по направлению «социология». В рамках изучения дисциплины магистранты приобретают навык системной теоретической экспликации антропологических смыслов, содержащихся в фотографическом изображении. Свои компетенции в данной области они демонстрируют в соответствующих по тематике эссе, посвящённых концептуальной интерпретации избранной ими фотографии. Ниже представлены некоторые работы магистрантов-социологов, посвящённые анализу фотографического снимка в ракурсе визуальной антропологии. Ключевые слова: фотография, визуальная антропология, анализ изображения | 839 | |||||
172 | В статье на примере двух ярчайших художников советской культуры Михаила Булгакова и Андрея Тарковского анализируются исторические параллели между стратегиями выживания творческой интеллигенции в пореволюционные 20-е – 30-е годы и в так называемый период оттепели 60-х. В эти годы востребованы новаторство, разнообразие жанров и приёмов, индивидуальность. Вместе с тем, официальная идеология жёстко очерчивала границы «оригинальности», выстраивая иерархическую вертикаль Партия – Зритель – Автор. Показано, что общим для обоих периодов было ощущение динамики жизни, оптимизма, удивительной талантливости и веры в свои творческие силы. Культурный запрос в разные периоды ставит и разные задачи перед художниками, но отношения с идеологической «зоной» строятся по тем же законам иерархии и подцензурности. Общим местом в биографиях Булгакова и Тарковского становится попадание в списки несовпадающих с мейнстримом. В этом смысле, «Страсти по Андрею» в известной степени повторили судьбу булгаковских пьес. По отношению к обоим художникам действовали две разнонаправленные силы. С одной стороны, запрос времени выталкивал их на поверхность, нуждался в их творческой смелости и таланте. С другой стороны, увлечённость настоящим мешала учитывать идеологические границы, выход за пределы которых опасен. Выявлено, что доминирующей стратегией в меняющейся идеологической ситуации по отношению к яркой индивидуальности, творческой инициативе, новаторству были официальная «тишина» и негласный запрет. В обеих биографиях это проявилось в полной мере. В качестве итога утверждается, что и к Тарковскому и к Булгакову сегодня применимы такие определения, как легенда, образец ответственности, верности призванию, парадоксально счастливой творческой судьбы. Ключевые слова: Михаил Булгаков, Андрей Тарковский, кинематограф 1960-х, советская культура, официальная идеология, революция 1917 года, цензура | 833 | |||||
173 | Формирование «философского горизонта» новоевропейской науки осуществлялось не только усилиями научного сообщества. Научная революция Нового времени была подготовлена искусством Альберти, Леонардо и других мастеров эпохи Возрождения. Теория и практика живописи эпохи Возрождения, свидетельствует о визуальной проработке тех философско-мировоззренческих установок, которые в дальнейшем стали основанием новоевропейской науки. Сюда относятся такие принципы как геометризация природы и науки, преодоление аристотелевско-схоластического разрыва между физикой и математикой, между естественным и искусственным, между надлунным и подлунным мирами. Живописцы эпохи Ренессанса вписывают небесное и земное в геометрические формы пирамиды, треугольника и др. В теории и практике ренессансной живописи геометрия признается универсальным законом, действующем как подлунном, так и в надлунным мирах. Математические основания природы разрабатывались мастерами ренессанса в виде теории перспективы и теории пропорций. При этом ренессансная математическая перспектива не извлекалась из постижения явлений, а вносилась в действительный мир в качестве композиционного начала. Это свидетельствует о том, что живописцы Возрождения исходили из априорного тезиса о математическом порядке природы, и старались подтвердить этот тезис на визуальном уровне, через изображение телесного мира с помощью математического закона перспективы и теории пропорций. Ренессансные творцы понимали, что сделанное руками человека и созданное творцом в одинаковой мере подчиняется общим природным законам. Рисунки Леонардо, можно истолковать как визуализацию инженерного мышления, распространенного не только на механизмы, но и на природные объекты, на строение человеческого тела. Анатомический рисунок Леонардо можно интерпретировать как технический чертеж, наглядно демонстрирующий устройство изображенного объекта. В этом отношении рисунки Леонардо предвосхитили формулировку механистического принципа, ставшего одним из основных в новоевропейской науке и утверждавшего отсутствие принципиальной разницы между естественным и механическим. Пример ренессансной живописи показывает, что фундаментальные философско-мировоззренческие представления, а также мировоззренческие сдвиги, переход к новым базовым идеям, касающимся пространства, времени, места человека в универсуме выражаются одновременно несколькими способами. А именно, в визуальных образах и знаково-символической форме, в научных концепциях, в философии, литературе и искусстве определенной эпохи. Между различными культурными практиками, как например, между философией, наукой и искусством, постоянно осуществляется коммуникация, обмен информацией, перевод со знаково-символического языка на образный и наоборот, визуализация не-образной информации. Ключевые слова: визуальное, новоевропейская наука, живопись Ренессанса, теория перспективы, теория пропорций | 833 | |||||
174 | В статье анализируется музыкальное и карнавальное пространство Старого Тифлиса с конца XIX века до начала 20-х годов XX века. Эмпирическим материалом для данной статьи послужили в основном визуальные и художественные тексты армянских художников и писателей – Вано Ходжабекяна, Агаси Айвазяна, Вагаршака Элибекяна. Обосновывается следующий тезис: Старый Тифлис был мультикультурным, музыкальным, карнавальным городом, в котором сформировался танцевальный язык (кинтаури, багдадури). Старый Тифлис конца XIX – начала 20-х гг. XX века был «гибридным» пространством, в котором одновременно можно было увидеть обрядовые (сакральные) и профанные танцы. В статье коротко представляются базовые подходы к анализу Тифлисского текста – Тифлисский текст армянской литературы, Тифлисский текст грузинской литературы, Кавказский текст русской литературы, а также объясняется коннотативная разница между топонимами «Тбилиси» vs «Тифлис», что является ключевым моментом в дискурсе «Тифлисский текст армянской литературы». Старый Тифлис был многонациональным городом, в котором «встретились» и вместе «жили» музыкальные инструменты Запада (фортепиано, скрипка, мандолина) и Востока (барабан, зурна, дудук, кяманча и др.). Социальный «верх» тяготел к западной музыке и вкладывал капитал в обучение своих детей игре на скрипке, пианино и т. д., а социальный «низ» – кинто, карачохели – склонялся к восточным, кавказским инструментам и мелодиям. Именно на этом стыке и сформировался язык танцев социального «низа» (кинтаури, багдадури). В статье представлены функции восточных инструментов и сферы их использования. Главными героями Старого Тифлиса в основном были представители социального «низа» – кинто и карачохели. В статье описывается также внутренний мир кинто, быт, состояние души и внешний вид. На материале рисунков Вано Ходжабекяна и Вагаршака Элибекяна репрезентируется язык одежды и «дух» кутежей. Танцевальный язык Старого Тифлиса ретранслировался в советском кино и на современном этапе представлен танцевальными группами по всему миру. Кроме профанных танцев, в статье проанализирован также обрядовый (сакральный) танец, когда жених танцует на погребальном камне умершего отца, что является отголоском архаического, мифологизированного мышления. Эмпирический анализ первичных текстов показал, что Старый Тифлис, будучи карнавальным и музыкальным пространством, в котором смешивались разные ценности, обычаи и традиции разных народов, имел свой городской колорит, язык танцев, застолий и кутежей. Он был своеобразным примером культурного «межпространства» (Zwischenraum). Ключевые слова: Тифлис, городское пространство, визуальная семиотика города, визуальная культура, сакральный танец, обрядовый танец, карнавал, микроистория | 831 | |||||
175 | Современную эпоху можно по праву назвать эпохой критики. Любое решение или достижение, прежде всего политиков и предпринимателей (но не в последнюю очередь и ученых, конструкторов, архитекторов, литераторов и даже людей искусства), сопровождается протестом или подвергается критике. Они или поражают в правах, или угрожают экологии, или повреждают культурную, гендерную, национальную или религиозную «идентичности». При этом протест должен быть представлен в яркой и визуализированно доступной форме. Протестный лозунг должен получить дополнительное символическое уточнение (или расширение). Символы могут быть понятны или требовать мыслительных усилий (вспомним здесь новосибирские монстрации); при том, что оба условия никак не вредят общей прозрачности протестной функции. Сложным для восприятия электората партийным программам, принимаемым и реализуемым посредством комплексных механизмов согласования интересов и решений, они противопоставляют метафорически закодированный видеоряд. Его раскодировка не представляет сложности («anything goes») и обеспечивает общее понимание и единство протестующих (или его иллюзию, что в целом не меняет дела). Ведь протестующих и критиков социального порядка обобщает уже сам процесс раскодирования, которое и генерирует так называемую интерсубъективность, основанную на признании общей и символически выраженной ценности, концептуализация которой лишь разъединила бы участников. Символическая визуализация объединяющих ценностей протеста (прежде всего общего неприятия страданий и поражения в правах) и ее раскодировка одновременно компенсируют или являются функциональным эквивалентом (все еще отсутствующего у протестной коммуникации) символического средства коммуникации – гарантированного средства достижения коммуникативного успеха, символа, распоряжение которым обеспечивал бы любому участнику протестной коммуникации акцептацию его запроса на контакт. Такие коммуникативно-обобщающие символы или медиа (власть, истина, деньги, вера) находятся в распоряжении классических макросистем (политики, науки, хозяйства, религии), что позволяет этим системам решать главную коммуникативную проблему – обеспечивать коллективные действия и согласовывать (или маскировать под такое согласование) общие интересы и решения. Протест, напротив, в значительной степени распылен на ряд важнейших, но гетерогенных тем, обсуждение которых, безусловно, интегрирует сообщества и придает системность этим коммуникациям в виде институциализировавшихся видов движений (феминизм, экологизм, антиглобализм и т. д.). Однако в конкуренции с системнокоммуникативным истеблишментом (прежде всего в конкуренции с политической и хозяйственной системой) отсутствие обобщающего символа, конечно, не является конкурентным преимуществом. В нашей статье мы рассмотрим, какие коммуникативно-символические ресурсы в интернет-сетевую эпоху смогла развить в себе протестная коммуникация в качестве функциональной компенсации его тематической раздробленности и ввиду отсутствия у нее единого обобщающего символа. Ключевые слова: визуализация протестной коммуникации, системно-коммуникативный подход, активизм, социальные сети | 828 | |||||
176 | В статье произведён семиотический анализ локального городского пространства на примере библиотеки «Зелёная лампа» в Томске. Рассмотрены мотивация, цели, а также история процесса визуального конструирования и трансформации специфического коммуникативного локуса в масштабе большого города. Показаны такие характеристики социального пространства библиотеки-кафе, как динамичность, структурная вариативность, творческий стиль, ориентация на личный комфорт, событийность культурной среды. Этот пример позволяет увидеть, как личная инициатива горожан способна становиться движущей силой реального преобразования городского пространства, сообщая ему жизненную динамику, формируя зоны комфорта, конструируя стилистически уникальные коммуникативные локусы, в которых большой город приближается к человекомерному формату. Ключевые слова: городское пространство, визуальное конструирование, микроурбанизм, коммуникация, библиотека-кафе, Томск | 824 | |||||
177 | Культурные / культурологические исследования (называемые в тексте «культурологией»), которые развиваются в Польше и Восточной Европе с 1970-х годов, имеют задачу показать явления или процессы, скрытые за непосредственно видимой реальностью, – связывая их с символической и аксиологической сферами. Однако в настоящее время дискурс, основанный на ценностях, нормах, правилах и значениях, всё чаще обогащается вопросами, связанными со структурами собственности, социальными различиями и отношениями с властью. Автор статьи пытается показать эту диалектику различных онтологических порядков на примере городских исследований. В функционировании городской инфраструктуры основную роль, несомненно, играют «утилитарные ценности». Но при взгляде на город как на произведение (то, что сохраняется в процессе постоянного творения) художественные, эстетические и этические ценности кажутся наиболее важными. Первые два типа (которые включают, среди прочего, современность, оригинальность, красоту, порядок, контекст, хаос, уродство, опустошение) присутствуют как в процессе формирования самого городского пространства, так и в формировании стилей жизни в нём – включая как повседневную практику, так и преобразующие, спонтанные творческие действия. Некоторые ценности индивидуальны (счастье, свобода, анонимность религиозности, ответственность, забота об общественном благе), а некоторые – коллективны (сообщество, равенство, демократия, безопасность, мультикультурализм, местная идентичность, уровень жизни, природа, экология). Разнообразный характер социальной структуры города означает столкновение различных групп интересов, организованных не только вокруг стремления к власти и прибыли, но также на основе убеждений, идеологий, веры и вкусов. Поэтому, как утверждает автор данной статьи, городские районы должны рассматриваться / считаться пространством аксиологических споров, прочно связанных с политикой и экономическими детерминантами. Ключевые слова: культурология, культура, визуальная культура, городское пространство, город, стиль жизни, ценности, аксиология, экономика, политика | 824 | |||||
178 | В статье демонстрируются возможности и риски инновационной образовательной технологии, которая позволяет участникам учебной коммуникации обнаруживать точки роста и развития нового образовательного опыта. Это разновидность обучающего эксперимента, позволяющего выявить поведенческие автоматизмы, сформированные учебным процессом. Результатом использования данной технологии становится более глубокое осмысление и переосмысление воспринимаемых культурных предметов, а также интеллектуальная переработка перцептивных процессов участников учебной коммуникации и условий, конституирующих образовательную ситуацию. Посредником в организации образовательного события является визуальный артефакт. Ключевое условие реализации данной технологии – создание ситуации конфликта, рассогласования между визуальным стимулом и сложившимся представлением нём. Педагогическая задача состоит в переносе внимания участников занятия с результата обучения на содержание образовательного события и продуктивность самого учебного взаимодействия. Методологическое основание анализа учебной ситуации – критический дискурс-анализ, позволяющий обнаружить специфические коммуникативные стратегии участников и условия их взаимодействия. Ключевые слова: иконический поворот, образовательная технология, визуальный стимул, визуальный артефакт, образовательное событие, образовательный конфликт, пресуппозиция, коммуникативная стратегия, коммуникативная трансгрессия, обучающий эксперимент | 822 | |||||
179 | В докладе обсуждаются методологические средства преодоления крайностей позитивистской и герменевтической стратегий изучения города. Обращается внимание на индивидуальные различия городов и явлений городской жизни. Проанализированы возможности и предметные области следующих концептуальных подходов к изучению индивидуальности городов: типология, феноменология, топология. В докладе представлены концепты изучения индивидуальности городов: топосы городской среды, повседневные практики горожан, габитус города. Показано, что в топологической перспективе город выглядит как «пазл» жизненных миров, как композиция качественно определённых мест – топосов. Концепт повседневных практик горожан рассматривается как связующее звено, медиум между структурой города и смыслами его обитателей. Методологическая идея габитуса города – свести в единую модель разные аспекты жизни города, показав их взаимозависимость: гештальты восприятия, нарративы, практики производства и потребления, экономические тренды, культурные схематизации. В докладе обоснована проектно-прогнозная ценность понятия «габитус города», исследованы наблюдаемые обстоятельства существования габитуса города и условия его формирования. Ключевые слова: образ города, топос городской жизни, повседневные практики, типы городов, габитус города | 820 | |||||
180 | В статье, основанной на материалах религиозных и светских текстов сибирских авторов XIX – начала XX в., документах региональных архивов, рассматривается феномен сибирского Иерусалима. Особое место уделено вопросам анализа иерусалимской и палестинской топонимики в Сибири. Автор преследует цель проанализировать процесс формирования феномена сибирского Иерусалима: какова его семантика, как соотносятся понятия «сибирский Иерусалим» и «Новый Иерусалим» и соотносятся ли вообще. В методологическом плане статья опирается на разработки в области иеротопии (А. М. Лидов) и культурно-семиотического трансфера (С. С. Аванесов). Автор приходит к выводам, что Иерусалим на протяжении XVII–XXI вв. оставался одним из пространствообразующих сакральных символов Сибири. В разное время в общественно-религиозном и научном дискурсе к сибирским Иерусалимам относили Тобольск, Енисейск, Томск, Каинск, Новокузнецк. Сибирские паломнические и религиозные тексты XIX – начала XX в. указывают на факт разделения в сознании сибиряков понятий Старого и Нового Иерусалима. Сибирский Иерусалим можно рассматривать в качестве образа Нового Иерусалима, продолжением процесса иконизации Московской Руси. До 1917 г. сибирским Новым Иерусалимом жители Зауралья признавали Тобольск. Статус Тобольска подкреплялся культурно-семиотическим трансфером иерусалимского топоса в Сибирь в формах идеи (Тобольск как центр Вселенной), образа (комплекс Тобольского кремля) и литургии (обряд «шествия на осляти»). Строительство сибирского Иерусалима сопровождалось активным переносом символов Иерусалима в Сибирь, что нашло отражение в топонимике региона. Реконструкция происхождения наименований раскрывает несколько источников создания палестинской топонимики в Сибири: церковное строительство, золотодобыча и еврейское присутствие. Ключевые слова: Сибирь, Новый Иерусалим, сибирский Иерусалим, культурно-семиотический трансфер, сибирские паломники, евреи в Сибири, православие | 820 | |||||
181 | В статье описана ситуация смены представлений о среде обитания человека на примере образов и планов городов. Показано, что образ идеального города-утопии уступает место образу города как способа жизни и обитания. Вследствие этого происходит переход от попыток точного изображения и схватывания города и пространства в картах и схемах, метрически сохраняющих в масштабе объект изображения, к описанию города и пространства в идее картоида. Последний понимается как знаково-символическое изображение способа действия при освоении человеком пространства. Автор показывает, что картоид как идея и метод естественным образом возник в ситуации необходимости описания человеком своей навигации, при необходимости маршрутизации им своего продвижения и освоения пространства. В статье приводятся примеры карт и картоидов конкретных городов и территорий. Ключевые слова: город, образ города, антропология города, пространство города, карта, картоид, навигация, регион | 817 | |||||
182 | Данная статья посвящена специфике отношений живописного образа и поэтического текста в эмблематических произведениях иконописи стиля барокко. В статье проанализированы две различные иконописные традиции XVII–XVIII веков – критская и русская – на материале двух характерных сюжетов: иконы «Велий еси, Господи» критского иконописца Иоанниса Корнароса и распространённой в русской живописи композиции «Крест живой». Сравнительный анализ функций поэтических текстов – одноимённой молитвы патриарха Софрония Иерусалимского и религиозных виршей Сильвестра Медведева – в пространстве данных икон выявил наряду с различиями и несомненные сходные черты, связанные с общими тенденциями изменения роли иконы в европейском духовном и культурном контекстах. Ключевые слова: «говорящие» иконы, эмблема, барокко, Критская иконописная школа, Иоаннис Корнарос, Сильвестр Медведев, «Крест живой», патриарх Софроний Иерусалимский | 815 | |||||
183 | Истоки поздних версий скульптурной визуализации Александра Невского были заложены еще в древности; важно, что в допетровскую эпоху иконописный канон по преимуществу предусматривал изображение князя в образе схимника, но не был единственно возможным. Установлено с высокой степенью достоверности, что первым дошедшим до нас его изображением является неатрибутированная ранее фигура, представленная на иконе «Богоматерь Тихвинская с протоевангельским циклом и святыми» (первая половина XVI в.). Изменение иконописного канона на «светскую» версию (1724) имело объективные предпосылки, поскольку и до этого Александр изображался в княжеских одеждах в монументальной живописи, миниатюрах, на житийных иконах. «Переходный» характер имеет фреска из Софийского собора в Вологде. Изготовление первой скульптуры Александра Невского («грудной статуи», 1754) связано с именем М. В. Ломоносова, из мозаичной мастерской которого происходят и два портрета князя. Указанному скульптурному произведению предшествовал барельефный портрет князя на его раке (1747–1752, ГЭ (Санкт-Петербург)). В XIX в. статуи князя установили на южных вратах Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге (И. П. Витали, 1841–1846) и памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде (М. О. Микешин, И. Н. Шредер, 1862). В постреволюционную эпоху власть отказалась от использования в идеологических установках прежних символов, и герой Невской битвы оказался в забвении. Ренессанс произошел после выхода кинокартины С. М. Эйзенштейна. Это привело к появлению новой версии визуализации князя – в образе Н. К. Черкасова. В послевоенные годы эта версия была отражена и в скульптуре (памятник в Переславле-Залесском). Однако в Российской империи и Советском Союзе скульптурных изображений князя было создано все же слишком мало. На примере установки стелы в Усть-Ижоре (Архив Санкт-Петербургского Дома ученых) показано, что процесс согласования даже небольших памятных знаков был крайне сложным. С начала 1990-х годов ситуация изменилась. Памятники князю и скульптурные композиции, связанные с его именем, появились во многих городах страны, что делает актуальной задачу их типологизации. Самым ранним по времени появления является тип «часовни», представляющий собой вертикальную архитектурно-пластическую композицию, завершенную «куполом» и крестом. Сам же князь представлен в виде воина (Пушкин, Усть-Ижора, Кобылье Городище, отчасти пос. Ленинское). К этим памятникам примыкает еще один тип – «инок» (Городец). Данные скульптурные изображения можно соотнести с образцами иконописной традиции – допетровской («инок», клейма житийных икон) и петровской («святой воин»), а также с миниатюрами лицевых сводов. Остальные типы монументов представляют князя в образе воина, где атрибуты его святости, за редким исключением, играют второстепенную роль. В первую очередь это относится к конным памятникам (Псков (гора Соколиха), Санкт-Петербург (пл. Александра Невского) и др.). В статье показана связь этих произведений с отечественной и зарубежной художественными традициями. Широко распространенным типом памятников Александру Невскому является скульптура в виде одиночной фигуры (Городец, Курск, Волгоград, Владимир и др.). Несмотря на то, что в большинстве случаев связь с тенденциями визуализации, идущими из глубины веков, в этом типе сведена к минимуму, тем не менее она прослеживается, прежде всего, через элементы православной символики. И только два памятника этого типа – в Петрозаводске и Александрове – представляют Александра Невского в образе и воина, и святого. Ключевые слова: Александр Невский, история России, историческая память, российская культура, история скульптуры, история российского искусства | 814 | |||||
184 | Статья посвящена проблеме интерпретации могольского аллегорического портрета. На примере изобразительного панегирика исследуется процесс трансформации вербальных знаков в знаки визуальные. В статье затрагиваются вопросы, связанные с различными аспектами визуализации конвенциональных для могольской культуры идей и мотивов. Показано также, что на формирование монаршего портрета большое влияние оказали политические и социо-культурные реалии времени. Их внедрение в изобразительный текст способствовало актуализации и конкретизации литературных мифологем, составлявших основу могольской идеологической программы. Ключевые слова: могольская миниатюра, аллегорический портрет, визуальный панегирик, падишах Джахангир | 812 | |||||
185 | На философском факультете Томского государственного университета с 2012 года преподаётся учебная дисциплина «Методологические основания визуальной антропологии» для обучающихся в магистратуре по направлению «социология». В рамках изучения этой дисциплины магистранты приобретают навык системной теоретической экспликации антропологических смыслов, содержащихся в фотографическом изображении. Свои компетенции в данной области они демонстрируют в соответствующих по тематике эссе, посвящённых концептуальной интерпретации избранной ими фотографии. Ниже представлены некоторые работы магистрантов-социологов, посвящённые анализу фотографического снимка в ракурсе визуальной антропологии. Ключевые слова: фотография, визуальная антропология, анализ изображения | 812 | |||||
186 | В статье рассматривается, как применение смарт-технологий влияет на образовательные и когнитивные процессы, как семиотически и эпистемологически представлены оценки роли смарт-технологий по отношению к феноменам образования и познания. Под смарт-технологиями авторы понимают современные, в своей основе информационные, технологии разнообразного профиля, главная задача которых – выполнение семиотически и эпистемологически функций субъекта, замены человека в различных сферах жизнедеятельности (там, где и насколько это максимально возможно). Авторы отмечают, что в процессе оценки роли смарт-технологий зачастую игнорируются одни критерии и преувеличивается роль и значение других. Если обобщить, то можно утверждать, что количественные критерии применения смарт-технологий превалируют над качественными, позволяя подменять таким образом существенные характеристики смарт-технологий менее значимыми (второстепенными), что порождает определенные неоправданные ожидания и эффекты. В частности, авторами проанализирован один из таких псевдоэффектов, что образовательная ситуация, когда учащийся находится в процессе изучения какой-либо дисциплины в рамках онлайн-обучения (смарт-технологии делают это возможным), начинает семиотически визуализироваться как эпистемологическая. Это обуславливается тем, что формат онлайн-обучения ставит человека перед необходимостью самостоятельно для себя «открывать» знания, не имея при этом соответствующей методологической подготовки и очной поддержки педагога. Проблема в том, что в большом количестве исследований эта ситуация рассматривается как определенное достижение, но, как показывает дальнейшая оценка результатов смарт-обучения, что справляются с этой ролью те учащиеся, чья методологическая подготовка уже связана с определенным методологическим «багажом». Тогда как большинство учащихся только ухудшают свои результаты обучения. Отмечается, что эпистемологически такая характеристика смарт-технологий, как функциональная замена субъекта, напрямую коррелируется с позицией ряда конструктивистских направлений в эпистемологии и когнитивных науках, согласно которым допускается «познание без субъекта». Сочетание обозначенных параметров применения смарт-технологий в образовании и эпистемологии позволяет ряду исследователей допустить вывод о возможности формирования смарт-образования и смарт-эпистемологии как «бессубъектных» способов освоения знания и познания. Показано, что такой сценарий допустим, если не разводить понятия «информация» и «знание», процессы познания и информирования. Демонстрируется, что при игнорировании этого требования сами понятия «знание», «познание» утрачивают свое значение, поскольку познание как процесс представляет собой способ соотношения знания и информации, который невозможен во внесубъектной форме. Делается вывод, что смарт-технологии в контексте применения их в образовании и эпистемологии необходимо рассматривать как дополнительный инструмент, чья функция может быть сведена к выполнению рутинных, но не эвристических, творческих основных действий, которые остаются приоритетом субъекта. Ключевые слова: смарт-технологии, эпистемология, образование, познание, субъект | 809 | |||||
187 | Существующие тенденции в образовании вынуждают студента активно включаться в образовательный процесс. Для эффективного обучения необходимо учитывать особенности работы головного мозга. С опорой на достижения нейронаук организуются учебные принадлежности, воплощенные визуально. Семиотическая диагностика подобных «аксессуаров» для обучения позволяет понять, как сочетать их и другие средства обучения без вреда для индивидуальности, учитывая различные особенности и личные потребности. Перегруженность современного человека информацией заставляет его для успешного эффективного обучения вернуться к чтению бумажных книг, написанию конспектов на бумаге и учебе в библиотеке. Ключевые слова: семиотическая диагностика, нейронауки, нейропедагогика, синергетика, восприятие визуальной информации, обучение | 808 | |||||
188 | В статье исследуются психологические и социально-политические особенности молодого поколения россиян, определяющие основные черты, пути и способы формирования гражданского самосознания молодежи. Категория «гражданское самосознание» понимается как комплекс ценностных, когнитивных, рефлексивных, мотивационных и эмоциональных особенностей личности, определяющих ее устойчивую и осознанную самоидентификацию в качестве гражданина и выражающихся в ее взаимоотношении с государством и обществом. Структурно-содержательные характеристики образа России в сознании молодежи даны с позиций теории политического восприятия и разработок политических психологов в области изучения политического сознания молодежи, различных положений теории идентичности в аспекте понимания гражданской идентичности как основы политического самоопределения индивида. Присущий современной молодежи образ России (комплекс представлений о ней как стране и государстве) исследуется в его визуальном измерении – через рисунки молодых людей, репрезентирующие их представления о России в виде изображений. В исследовании использована проективная рисуночная методика «Россия в виде дома», которая, как и любая другая подобная диагностическая техника, направлена на выявление глубинных и слабо осознаваемых особенностей восприятия окружающей действительности и себя в этом мире. Основное внимание уделено смысловому содержанию представленных в рисунках сюжетов, их символическому наполнению, эмоциональному знаку изображений. Обобщение данных осуществлялось по параметрам когнитивной сложности и конгруэнтности образов. Целевую группу исследования составили молодые российские граждане в возрасте от 15 до 30 лет в рамках трех возрастных групп: 15–17 лет, 18–23 лет, 24–30 лет. В ходе исследования было собрано и проанализировано 540 рисунков (по 180 рисунков респондентов каждой возрастной группы) в Москве и Санкт-Петербурге, в Краснодарском и Приморском краях, в Московской, Тверской, Липецкой, Омской областях, в республиках Крым и Северная Осетия – Алания (не менее 50 рисунков в каждом регионе). По результатам исследования выделены как общие тенденции восприятия страны, определяющие гражданскую идентичность молодежи, так и особенности образа России у разных возрастных групп в структуре молодого поколения. Выделены несколько взаимосвязанных направлений (контуров) структурирования образа своей страны, включающих в себя разные аспекты представлений о России молодых россиян: личностно-эмоциональный, властно-государственный, цивилизационный. Отмечено, что наибольшие сложности формирования гражданской идентичности проявляются у младшей возрастной группы исследуемых россиян. Рассмотрение образа страны в структуре гражданского самосознания молодежи на визуальных данных – материалах проективных рисунков – позволило подтвердить наличие зависимости гражданской идентичности от соотнесения молодыми людьми себя с воспринимаемой общностью – Россией как социокультурным и политическим образованием. Сделан вывод о том, что использование визуальных методов в исследованиях молодежи представляется перспективным в том числе в силу особого «клипового» характера восприятия ею социально-политической реальности и значительной роли визуальных средств в ее коммуникации в социальной среде и виртуальном пространстве. Ключевые слова: образ России, гражданское самосознание молодежи, поколение миллениалов (Y), поколение хоумлендеров (Z), гражданская идентичность, политико-психологический подход, визуальные методы | 805 | |||||
189 | В данной статье феномен и социальные практики отцовства осмысляются в контексте смены философских парадигм. Автор рассматривает «традиционное» и «отсутствующее» отцовство как следствия бинарной концептуализации пола в классическом философском дискурсе. Интерпретация мироздания через противопоставление друг другу различных аспектов реальности (духовное / телесное, разумное / чувственное, трансцендентное / имманентное и т. п.) тесно связана с существованием в культурном пространстве идеала отстранённого, рационального, ориентированного на внесемейную самореализацию мужчины-отца. Современная трансформация образа отца, появление тенденции «вовлечённого» отцовства рассматриваются автором как конкретное культурное последствие преодоления дуалистического принципа в современной философской онтологии и антропологии. Выставка фотографий «Отцовство как измерение мужчины» осмысляется в статье как визуальное доказательство преодоления классического стиля философствования. Ключевые слова: дуализм, бинаризм, маскулинность, «отсутствующий отец», «традиционный отец», «вовлечённый отец», «отцовская революция» | 803 | |||||
190 | Статья посвящена изучению визуальных маркеров urban imaginary, которые обеспечивают аккумулирование и репрезентацию коллективных представлений о городе, а также структурируют процесс воображения города. Актуальность исследований функционирования urban imaginary подтверждается как повышенным научным интересом к тем феноменам, которые символически и ментально детерминируют городскую реальность, так и эпизодичностью исследований urban imaginary в России. Проблематика urban imaginary открывает возможность междисциплинарного взгляда на город как глобальный текст, порождённый в результате структурирования коллективного воображения и образуемый динамикой городских смыслов во времени и пространстве. В работе акцентируется внимание на том, что люди соприкасаются лишь с фрагментами города, а в условиях информатизации и цифровизации реальности город как целое существует прежде всего в воображении людей, которое приближает и редуцирует символический код города. Ключевым тезисом работы является утверждение о том, что важнейшим знаковым репрезентантом, благодаря которому структурируется urban imaginary в каждом конкретном городе, являются визуальные маркеры городского воображаемого, обладающие исключительным образным и генерирующим эффектом. Автор обращается к процессу конструирования urban imaginary, выявляет типологию и специфику визуальных маркеров urban imaginary российских городов, выполняющих роль символических медиаторов. Среди доминирующих в работе рассматриваются природные, символические, архитектурные, персонифицированные визуальные маркеры, которые могут принимать разную конфигурацию и по-разному структурировать urban imaginary. Результатом процесса визуализации urban imaginary, транслирующего коллективные представления о городе, становится городской образ. На основании утверждения символической и отчасти виртуальной природы urban imaginary подчёркивается, что процесс репрезентации города и его сконструированный образ сегодня нередко имеют больший вес по сравнению с тем, что представляет собой город на самом деле. Полученные результаты являются отправной точкой для дальнейших, в том числе прикладных, исследований urban imaginary. Они могут стать частью интеллектуального капитала, который может использоваться городскими элитами в символической борьбе городов за пространство и мобильные ресурсы, а также в решении проблем повышения конкурентоспособности российских городов. Ключевые слова: город, городские исследования, urban imaginary, городское воображаемое, визуальные маркеры. | 800 | |||||
191 | Теоретический контекст рассуждений в рамках публикации задан современным пониманием мультимодальной / поликодовой природы человеческой коммуникации. В статье поликодовость рассматривается применительно к вербально-визуальным текстам. Анализируется роль визуального изображения в конструировании человеческого опыта и знаний. Исследовательский вопрос связан с тем, как в социокультурном пространстве действующие участники коммуникации выражают и интерпретируют смыслы с помощью визуального ресурса. Методологические основы анализа заданы социальной семиотикой, лингвистикой текста, культурной семиотикой, культуроведческой лингвистикой. Показывается, во-первых, как на современном исследовательском этапе внутри науки о языке осмыслена роль визуальной составляющей в создании текстуальности. Внутри лингвистики методологический приоритет сместился с признания языка главным кодом и архимедиумом коммуникации на изучение языка вместе с возможностями другого семиотического ресурса, а именно визуальной презентации смыслов и идентичностей. В результате анализа систематизированы основные направления изучения визуальности в лингвистике текста, стилистике, когнитивных исследованиях с начала 2000-х гг. и сформулированы выводы о роли визуального ресурса в создании текстуальности. В лингвистике важным объектом изучения становятся поликодовые тексты, структура которых состоит из семиотически разнородных частей и содержательно-смысловое единство образуется языковыми и неязыковыми знаками. Поликодовость дает значимый и интересный материал для междисциплинарных исследований, когда вербальный и визуальный компоненты текстового целого создают неразрывное интегративное единство. Глубинная связность текста не сводится к механическому сложению языковых и визуальных знаков. Исследованный материал показывает такие коммуникативные ситуации, когда в интерпретации смысла высказывания невозможно говорить о визуальном ресурсе отдельно от языковых знаков. Во-вторых, в анализе показано, что вербально-визуальные тексты могут становиться прецедентными, то есть надындивидуальными, укорененными в культурной практике. Они участвуют в интертекстуальном диалоге и трансляции человеческого опыта и знаний. В этой связи объяснительные возможности получает понятие «интериконичность», или «визуальная интертекстуальность». В ее основе лежит процесс интерсемиозиса, то есть перенос значений и смыслов, выраженных в одной знаковой системе, в другую. Рассматривается интериконичное построение смысла высказывания через интерпретацию и трансформацию существующих визуальных изображений. Интериконичность в таком ракурсе показывает еще один ракурс интертекстуальности как диалогического взаимодействия смысловых систем и культурных кодов. Изучение визуальности вносит вклад в теоретическое осмысление того, как возникает и функционирует общее, разделяемое с другими участниками культурного сообщества знание. Экспансия изображения в социальных практиках требует от участников коммуникации определенных компетенций и отрефлексированного визуального опыта. Ключевые слова: поликодовость, визуальная интертекстуальность, интериконичность, социокультурный контекст | 800 | |||||
192 | В XVII–XVIII веках монастырские комплексы имеют надёжные и развитые системы фортификации в соответствии с требованиями времени. Большинство монастырей в течение ХХ века потеряли церковно-религиозную, научно-образовательную и культурно-художественную функции, что стало причиной их упадка и разрушения. Сегодня монастыри постепенно возвращают своё первоначальное назначение духовной обители, зато неотъемлемая часть их архитектурного образа – оборонительные укрепления – не охраняются и разрушаются. В этой статье представлены монастыри XVII–XVIII веков Западного региона Украины, которые были основаны в пределах центра города и включены в систему городских фортификаций, а также отделены от города и построены на возвышенности и в низменности. В результате проведённого анализа удалось определить, что расположенные на равнине и в низине монастыри имели регулярные укрепления, а построеные на возвышенности – нерегулярные фортификации. В отдельных монастырских комплексах под влиянием архитектурной и инженерной мысли, а также в результате политического и административного факторов сформировалась система развитых фортификаций. Ключевые слова: оборонительные монастыри, регулярные и нерегулярные фортификации, монашеские ордена, развитые фортификации | 799 | |||||
193 | Автор статьи исследует уличное искусство в некоторых городах Сибири как этическую мотивацию визуальной интеграции в общественное пространство. Автор выясняет начало этих явлений – как в мире, так и в России – с исторической точки зрения. Надписи, граффити, street art рассматриваются как проявления ценностей, разделённых по трём категориям: индивидуальные, вовлечённые, глобальные паттерны. Уличное искусство в городах Сибири направлено на изменение социальной, политической и, самое главное, аксио-семиотической формы городского пространства. Статья представляет собой попытку предложить исследование уличного искусства и настенных изображений как визуальных текстов на примере городов Сибири. Как эти визуальные явления существуют в городском пространстве восточной части России? Как они относятся к городскому пространству? Воспроизводят ли они городское пространство? Творят ли они визуальный образ городского пространства или создают иллюзию уникальности места? Где и кем они созданы и по каким причинам? Уличное искусство может быть индивидуальным опытом, вовлечённой активностью, политическим и социальным, глобальным и местным. Граффити можно рассматривать как мемориалы или как форму коммуникативного пространства, в котором обнаруживаются даже скрытые общественные проблемы; как проявление ценностей и как форму взаимодействия через символы; как способ борьбы за ценности и убеждения (происходящей по всему миру) в городском пространстве Сибири. В таких городах, как Томск, Новосибирск, Кемерово, Новокузнецк, Иркутск, Горно-Алтайск, автор смог увидеть уличное искусство как стремление граждан к эгалитарным изменениям, а именно: доступность искусства, эстетизация зданий, политический дискурс, творение ценностей / базовых идентичностей по месту жительства. Ключом к изучению экзепляров такого искусства является способ представления в них ценностей, социальный и экономический контекст их возникновения, политическая форма борьбы с ними, местная активность и построение / выражение идентичности соседства. Уличное искусство не только способствует эстетизации пространства сибирских городов, но и всё чаще становится выражением и способом реализации ценностей или одним из способов организации общественного пространства обычными людьми. Ключевые слова: аксио-семиотика, уличное искусство, городское пространство, Сибирь, культура | 798 | |||||
194 | Статья посвящена великому кинорежиссёру Сергею Параджанову (1924–1990), его габитусу (социокультурному поведению), неповторимой индивидуальности. Особое место уделяется семиозису приватного и социального пространства. Основным эмпирическим материалом послужили его фотографии, а также текстовые и визуальные артефакты (коллажи, кинофильмы, письма, сценарии). Методологической базой для описания стала теория Пьера Бурдьё и семиотический метаязык. По ходу описания габитуса С. Параджанова автор статьи представляет его как человека (культурной) границы, гибридного человека, поскольку он был носителем разных культур: армянской, грузинской, русской, украинской. Особое место в статье уделяется интерьеру его тбилисской квартиры, её «вещной» составляющей, а также синтагматическому ряду культурных артефактов. Уделяется специальное внимание семиотическому пространству туалета, его ироническому, юмористическому и политическому контексту. Визуальный материал предоставил возможность проанализировать и структуру тбилисского итальянского дворика, а также перформансы, фотосессию великого режиссёра в его же социальном пространстве. С. Параджанов превращал своё пространство в праздник, эстетизировал еду, выдумывал перформансы для гостей. Важным моментом для описания его габитуса составили зековские «атавизмы», субкультура советского лагеря, а также описание его иерархического статуса «на зоне». Контурно раскрываются причины «агрессии» советского истеблишмента по отношению к С. Параджанову. Его шутливо-политический перформанс и выступление перед деятелями культуры «подготовили» почву для сфабрикованного уголовного дела с отбыванием пятилетнего срока в колонии строгого режима. Анализ эмпирического материала показал, что великий режиссёр творил не только во время работы над созданием киношедевров, но и в утилитарном пространстве. Его тбилисская квартира была не только пространством обитания, но и творческой лабораторией, мастерской, костюмерной и, наконец, театром. Габитус и биография Параджанова – яркий пример для описания репрессивной советской власти как сталинской, так и брежневской эпохи. «Вулканическая» природа С. Параджанова стала предпосылкой для разрушения жанровых и ценностных стереотипов. Его эпатажное, юмористическое, ироничное мышление создавало перформансы, разрушая границу реального и условного. Именно в этом контексте его квартира превращалась в театральную площадку, в квартиру-музей, квартиру-мастерскую. Самоирония, ирония, сарказм экстраординарное эпатажное мышление С. Параджанова стали предпосылками для игры с советскими «сакральными» ценностями, создания антитекстов этой эпохи, а также генератором его неповторимого культурного габитуса, его перформансов и поэтики. Ключевые слова: Сергей Параджанов, семиотика поведения, семиотика интерьера, приватное пространство, семиотика туалета, воровская иерархия, повседневная история, Старый Тифлис | 798 | |||||
195 | Геокультурное пространство любого региона формируется в результате взаимодействия двух слабо отделимых друг от друга элементов – геокультур, развивающихся на данной территории, и культурных ландшафтов. Полноценное развитие геокультурного пространства предполагает формирование уникальной онтологии воображения, создающей когнитивный «фундамент» для построения соответствующих моделей. Онтологические модели воображения характеризуют возможности расширенной репрезентации и интерпретации культурных ландшафтов какого-либо региона. Визуальность культурного ландшафта представляет собой сложное образование, в котором зрительные реакции и рефлексии оказываются результатом множественного воображения – одновременно и личностного, и группового. Геокультурное пространство Арктики в его визуально-дискурсивном измерении является сложным, поскольку традиция «колониального взгляда» вкупе с тенденцией к анализу постколониальных практик и к деколонизации различных арктических дискурсов создаёт амбивалентное дискурсивное поле актуальных визуальных практик и политик. Экзистенциальная ситуация постэкзотизма, типологически характерная для арктических регионов, является полем онтологизации множественных визуальных практик, закрепляющих ризоматические процедуры геокультурных различений. В результате полевого исследования прибрежных территорий Северо-Восточной Чукотки были выделены наиболее визуально интенсивные ключевые ландшафтные ассамбляжи: 1) морской охоты; 2) традиционных праздников морских охотников; 3) «первозданной» природы. Ландшафтные ассамбляжи репрезентируются теми или иными визуальными диспозитивами. Под визуальными диспозитивами понимаются устойчиво воспроизводящиеся и феноменологически фиксируемые визуальные ландшафтные (геокультурные) образы, характеризующие специфику определённых ландшафтных ассамбляжей. В результате проведённого исследования выделено пять ключевых визуальных диспозитивов, обусловливающих специфические формы воспроизводства и развития как самих геокультур, так и соответствующих культурных ландшафтов данных территорий: 1) диспозитив морских охотников, наиболее пограничный и фрактальный; 2) диспозитив праздников традиционной культуры морских охотников; 3) диспозитив разрушения и руинирования, связанный как с экстремальными природными условиями региона, так и с эпохой советского и постсоветского развития; 4) диспозитив «природного», «первозданного» пространства, связанный с низкой освоенностью территории; и 5) диспозитив мультинатурализма, проявляющийся в особенностях визуальных сред чукотских поселений (сел, поселков городского типа, небольшого города). Эти диспозитивы, переплетаясь и взаимодействуя между собой, создают множественные, постоянно трансформирующиеся ландшафтные ассамбляжи. В рамках представленных визуальных диспозитивов формируются феномены арктического постэкзотизма и внутреннего экзотизма, фиксирующие невозможность возвращения к доколониальной «ландшафтной оптике». Ключевые слова: геокультурное пространство, Арктика, геокультура, культурный ландшафт, визуализация ландшафтов, онтологические модели воображения, ландшафтный ассамбляж, визуальный диспозитив, постэкзотизм | 798 | |||||
196 | Визуальная семиотика изучает целый ряд областей человеческой культуры и человеческого поведения. В частности, к сфере её внимания имеют прямое отношение различные формы социальной самоидентификации и презентации, носящие визуальный характер. Мы предлагаем расширить этот список, включив в него не только формы сословной, кастовой и клановой самопрезентации, что достаточно очевидно, но и визуальную составляющую практик интеллектуала – в нашем случае античного. Для античного мира вполне применима современная метафора полиса как «города речей». Но мы должны прибавить к ней не менее важную метафору «города разглядываний». Визуальное любопытство древнего грека было ничуть не меньшим, чем любопытство аудиальное. И философы отвечали на эту потребность. Создателями наиболее радикального визуального варианта философского поведения в античной Греции стали киники. Оно было странным не только с точки зрения пищевой аскезы и чудаковатых манер (приписывавшихся ещё пифагорейцам). Оно противоречило другим визуальным примерам античных интеллектуалов. Вызывающее поведение киников может быть названо «визуальной риторикой». В отличие от риторики Аристотеля, которая была направлена на сохранение общественного порядка и приличия, без которых невозможен полис как «общение ради максимального блага», киники как раз отвергали общественные приличия. И они делали это подчёркнуто наглядным способом. Их риторика имела очевидный характер. В качестве одного из её орудий они использовали собственное тело, которое становилось наглядным выражением свободы и независимости от общественного контроля. Сохранившееся описание кинических визуальных аргументов позволяет классифицировать их по следующим темам. 1) Преодоление себя: Победа над собой означает преодоление власти социального типа, с которым себя отождествляет человек. Чтобы справиться с принудительной силой символических коммуникаций, необходимо натренировать в себе «силу Сократа», то есть способность не обращать внимания ни на что, кроме добродетели. Киническая аскеза имела своей задачей предотвратить превращение удовлетворения потребностей в предмет страстного вожделения. Это выражалось в их экономной минимизации и в наглядной демонстрации того, как следует избавляться от вожделения. Визуальная наглядность освобождала от страха перед непристойностью. 2) Аргументация: В качестве наглядных инструментов испытания и опровержения киники используют предметы обиходной пищевой культуры: сыр, бобы, рыбу. При этом они активно эксплуатируют метафорические коннотации этих предметов в античном фольклоре и словесности. 3) Противодвижение: Киники визуально демонстрируют, что «плывут против течения». Они убеждены, что это – единственно верный способ поведения. 4) Поиск человека: Знаменитый анекдот о «фонаре Диогена» является интерпретацией знаменитого гераклитовского «аргумента от сна». 5) Отношение к смерти: Отношение Диогена к его собственной смерти показывает, что и здесь «визуальная пристойность» должна быть отброшена. Умершее тело более достойно «варварского» (вероятнее всего – зороастрийского) захоронения, чем «пристойного» эллинского. Визуальные аргументы киников были связаны с учением Антисфена о правильном имени, которое должно иметь однозначное соответствие предмету. Провокации киников имели целью изменение фокуса нашего видения сущего. В каком-то смысле можно сказать, что поведение киников – это часть их стратегии «исправления имен». Ключевые слова: визуальная антропология и семиотика, кинизм, Антисфен, Диоген Синопский, хрия | 796 | |||||
197 | В статье представлен ряд историко-градостроительных особенностей поморского города с конца XVI по начало XXI века в историко-культурной перспективе как целостной идейно-семантической программе. Эта программа была свойственна средневековому городу, сохранившему преемственность в Новое время, хотя его развитие шло в русле общей архитектурной традиции, творчески интерпретируя приёмы и мотивы различных стилей: от барокко до модерна. В эпоху эклектики значимой основой для них стали традиции новгородской, московской, ярославской и особенно северной народной архитектуры. В начале XX века эклектика уступила первенство архангельскому модерну, проявившемуся здесь в предреволюционный период. Он был ориентирован в основном на строго рационалистическое и функциональное направления. Исключением стали торговые дома, построенные по проектам С. А. Пеца, с их выразительной архитектурой, деревянный дом Я. Беляевского, уличный фасад которого насыщен декором, сочетает себе резную обшивку и открытый сруб. Здесь удивительно соединились приёмы русского деревянного зодчества с формами модерна и традиционной скандинавской архитектуры. Все представленные художественные стили, отвечавшие вкусам времени, оставались глубоко национальными. В начале XX века интерес к новаторским явлениям западноевропейского искусства соседствовал с глубоким интересом к художественной культуре русского народа, его традициям. «В России проснулась благодатная страсть к своему прошлому» (И. Евдокимов). В XX–XXI вв. эти традиции прерываются, что приведёт к исчезновению исторического города. Ключевые слова: Россия, Поморье, Архангельск, «град»-город, монастырь, гостиные дворы, архитектура, художественные стили | 795 | |||||
198 | В данной статье анализируются принципы визуализации армянского эпоса в городском пространстве на примере творчества армянского скульптора Арташеса Овсепяна. Тезисом данной статьи является следующее утверждение: армянский эпос и в советское, и в постсоветское время в коллективном сознании активен, а его визуализация и презентация в «высоком» искусстве является поводом для рефлексии и активации рецепции армянского эпоса в армянском социокультурном мире. Основной методологической предпосылкой осмысления материала стали семиотические идеи Ч. С. Пирса и дискурс-анализ. Анализ эмпирического материала показал, что барельефы Арташеса Овсепяна, отображающие отдельные мотивы армянского эпоса, можно встретить не только в общественном, социально-культурном пространстве города, но и в музее (станция метро «Давид Сасунский», коньячный завод, Центр искусства Гафесчян), то есть в пространстве, всегда открытом для доступа местных жителей и туристов. Сравнительно-типологический анализ первичного текста (эпос) и его визуализации (барельеф, мультфильм, графика) показывают, что каждый вид искусства «говорит» своим языком. Сама мультипликация эпического текста является «расширением» восприятия армянского эпоса в армянском обществе, что в свою очередь помогает держать эпический текст в светлом поле сознания реципиента. Фактологический материал «высокого» искусства показал, что он был взят только из второй (Мгер Старший), третьей (Давид Сасунский) и четвёртой (Мгер Младший) ветвей эпоса, но, конечно, до сих пор самой популярной ветвью с действующим в ней Давидом Сасунским – наиболее любимым героем коллективной памяти – была и остаётся третья ветвь. Ключевые слова: визуализация эпоса, городское пространство, общественное пространство, коллективная память, советская и постсоветская эпоха, эпос, армянский эпос, постфольклор, семиотический перевод, интерпретация эпоса, Арташес Овсепян, барельеф | 794 | |||||
199 | Статья посвящена изучению особенностей визуальных носителей культурной памяти города, которые представляют собой один из видов символических посредников, связывающих горожан и городскую среду. Актуальность исследований культурной памяти города подтверждается повышенным научным интересом как к проблемам коммеморации и механизмам структурирования социальных форм памяти, так и к вопросам детерминации коллективных представлений о городе. Функционирование культурной памяти города поддерживается с помощью носителей памяти как единиц хранения значимых элементов культуры города (символы, образы, мифы и пр.), которые символически маркируют городскую среду. Автор акцентирует внимание на визуальных носителях культурной памяти города, роль которых заключается в аккумулировании, воспроизводстве и трансляции культурных смыслов города, образующих визуальную матрицу городской памяти. Методология исследования носителей культурной памяти города пока не сформирована, однако автор отмечает ряд методик, позволяющих выявить значимые для города культурные смыслы как фрагменты городской памяти. Помимо использования в подобных исследованиях ряда когнитивных, семиотических и социологических категорий, определённым методологическим потенциалом обладает и коммуникативная парадигма, ориентирующая на анализ процессов генерирования культурных смыслов города и их символической репрезентации в городском пространстве. Специфика функционирования визуальных носителей культурной памяти города проиллюстрирована на примере проведённых автором в 2016–2018 гг. исследований визуальных смыслов Великого Новгорода, которые транслируют ключевые слои городской памяти. Автор проводит дифференциацию визуальных носителей культурной памяти города, выявляет и обосновывает четыре основные группы трансляторов видимой информации о прошлом города. Также в работе определяются и анализируются особенности визуальных носителей культурной памяти города, которые влияют на характер городской коммеморации. Полученные результаты могут стать отправной точкой в дальнейших исследованиях культурной памяти конкретных городов. Практическая значимость исследования заключается в том, что подобные знания являются частью интеллектуального капитала, который может использоваться городскими элитами в решении проблем политики культурной памяти, связанной с проецированием коллективных представлений о городе, в том числе – и образа города. Ключевые слова: город, культурная память города, коммеморация, визуальный носитель памяти, культурные смыслы | 791 | |||||
200 | В статье проанализированы индивидуальные семантические структуры, имеющие как внешнюю, так и внутреннюю природу и способствующие созданию актёрского образа. Автора интересует именно проблема места личности актёра в его персонаже. На примере документальных фильмов о трёх значимых актёрах оказывается возможным сформулировать некоторые аспекты влияния актёра на сознание и образ жизни как зрителя, так и общества. Специфика актёрской личности становится неотъемлемой частью его героя. Анализ фильмов обнаруживает возможность объяснить и доказать, что Кэри Грант создаёт на экране такой образ, каким бы он сам хотел быть в реальности, тогда как Жан-Поль Бельмондо проецирует на персонажа своё человеческое кредо, а Хит Леджер перестаёт существовать как личность в каждой роли, растворяясь в ней. Семантическое ядро другого «Я» в кинороли, которое неизбежно в актёрской профессии, наполняется смыслом в зависимости от внутренних установок каждого, то есть оно сугубо индивидуально. Ключевые слова: звезда Голливуда, внутренняя и внешняя трансформация, раздвоенность, процесс вживания в образ, экранный образ, типаж романтического героя | 790 |